ты называешь странным, все то, что не можешь понять
она подходила к зеркалу и седовласое в столь юные годы отражение, говорило о ее убогости не только физической, но и моральной.
она подходила к окну, за которым была ночь, и от лунного света серебрился снег, и видела себя, бредущую в алом пальто, пересекающую двор.
она лежала в ванной, и, затаив дыхание, сквозь воду, застилающую глаза, смотрела на зеленовато-желтый свет одинокой лампочки.
она шла по улице, и, переходя на бег, пыталась догнать свою бывшую любовь, когда кристаллы снега резали оболочку глаза.
она смотрела на стену, когда кто-то шептал о любви, ласково гладя ее тело.
она закрывала глаза и вслушивалась в мелодию, что звучала, в тот момент, когда кто-то имел ее.
она умирала от каждого вдоха.
сгорала от каждой слезы.
хранила в памяти каждый миг.
она подходила к окну, за которым была ночь, и от лунного света серебрился снег, и видела себя, бредущую в алом пальто, пересекающую двор.
она лежала в ванной, и, затаив дыхание, сквозь воду, застилающую глаза, смотрела на зеленовато-желтый свет одинокой лампочки.
она шла по улице, и, переходя на бег, пыталась догнать свою бывшую любовь, когда кристаллы снега резали оболочку глаза.
она смотрела на стену, когда кто-то шептал о любви, ласково гладя ее тело.
она закрывала глаза и вслушивалась в мелодию, что звучала, в тот момент, когда кто-то имел ее.
она умирала от каждого вдоха.
сгорала от каждой слезы.
хранила в памяти каждый миг.