а я все равно никогда не смогу любить тебя так, как нужно. не смогу помочь тебе выбрать свитер с ромбиками в джеке джонсе, не смогу устало целовать тебя в щеку, не смогу пустым голосом отвечать: "я тебя тоже", "и я тебя", или, еще хуже "я тебя сильнее", не смогу засыпать на твоем плече, не смогу спокойно поправлять тебе воротник рубашки или ходить с тобой пить кофе в универмаг. почему-то это кажется полным абсурдом, чем-то совершенно недопустимым, и вряд ли все может быть лучше, чем сейчас, и это угнетает.
я умею любить тебя панически, судорожно, отчаянно, захлебываясь этой своей дурацкой любовью, задыхаясь, сходя с ума; я отлично умею представлять, как ты, на 200 метров ближе к вокзалу, одновременно со мной слушаешь invincible; умею вздрагивать при виде каждой синей куртки на улице; умею лежать на полу на кухне, смотреть в потолок и плакать; умею портить собственную жизнь, менять до неузнаваемости, а потом, оглядываясь, замечать, что все друзья куда-то делись. а ты, ты называешь меня другом, но какие к черту друзья, когда я так восхитительно люблю тебя, а тебе так восхитительно все равно.
я такое чудовище, прости меня.