ты называешь странным, все то, что не можешь понять
Я спрашиваю тебя, моя девочка, а ты себя любишь?
И тема уже измочалена и изжевана как турецкая дешевая жвачка, и затеряна в фальшивом глянце журналов, в подрезанных и натянутых кожных складках, в псевдонаучных статейках желтой прессы и наигранной улыбке "Чиииз", в отчаянном желании быть, и ведь даже не казаться, так искренне и горячо, как веришь ты сама в солнечную погоду "на завтра-к".
Да-да, и вроде бы можно ткнуть мне в лицо совсем еще недавними словами, в усмешке над напыщенными фразами, тем отмахивающимся жестом, легким движением тонкого запястья, обвитым золотой нитью. И вот было бы правильно, нечего, мол, проповедничать, не ты ли сама, совсем недавно, и разве так бывает?
И я бы не смогла объяснить тебе это правильно, понятно и без опаски походить на женщину с кукушкой вместо мозгов, поэтому я кусаю себя за язык, рано еще, не тем словом могу зацепить, не тем слогом, а складывать их теперь очень сложно и хрупко.
И все-таки. Я хотела рассказать тебе сказку, но сама запуталась в словах, ты же понимаешь, обязательно исправлюсь.
Ты не любишь себя, правда? Ты мечтаешь стать другой немного тут и очень там? И, положа руку на сердце, ты понимаешь, что происходящее нынче - совсем не твоя судьба, и почему же все так через жопу, ведь ты так стараешься?
А потому что ты живешь не собой. Ты уверенно и решительно перебиваешь себе кости, подстраиваясь под корсет желанного, чтобы было "как надо", пусть даже через себя, и где-то внутри ты уверена, что только так и можно достичь успеха, и, конечно же, получаются вместо вальса хромые подскоки. А ты говоришь, не беда, сейчас еще подкрутим, подожмем, и польется мелодия в изысканном ритме.
А у тебя не будет получаться снова и снова, до последнего сустава. И вот ты уже сидишь на кухне и глотаешь прозрачные слезы из заледеневшей бутылки, внешне еще бледно и растерянно улыбаясь, а в себе уже воя и царапая землю от тоски, от неразделенной нежности и безграничном желании счастья.
Потому что не будет ни ласки, ни такого овеянного мечтой будущего, ни той самой капельки, ради которой люди готовы ждать всю жизнь, не бу-дет.
Кого или что ты ждешь, бессонно сжигая масло в лампе? Кто должен придти к разбитой уродливой калеке?
Что? Ты совсем не такая? Другая? А эту другую, любишь ли ты ее? Или все так же разбиваешь ей суставы дамским молоточком?
Почему ты должна быть достойна чьей-то любви, если ты недостойна хотя бы СВОЕЙ СОБСТВЕННОЙ.
И, возвращаясь в давно затертые до дыр заповеди, даже опасаясь ехидной усмешки,я напомню тебе, что во фразе "возлюби ближнего своего как самого себя", корень смысла лежит именно в последних словах. Сначала научись любить себя.
А потом мы еще поговорим.
И тема уже измочалена и изжевана как турецкая дешевая жвачка, и затеряна в фальшивом глянце журналов, в подрезанных и натянутых кожных складках, в псевдонаучных статейках желтой прессы и наигранной улыбке "Чиииз", в отчаянном желании быть, и ведь даже не казаться, так искренне и горячо, как веришь ты сама в солнечную погоду "на завтра-к".
Да-да, и вроде бы можно ткнуть мне в лицо совсем еще недавними словами, в усмешке над напыщенными фразами, тем отмахивающимся жестом, легким движением тонкого запястья, обвитым золотой нитью. И вот было бы правильно, нечего, мол, проповедничать, не ты ли сама, совсем недавно, и разве так бывает?
И я бы не смогла объяснить тебе это правильно, понятно и без опаски походить на женщину с кукушкой вместо мозгов, поэтому я кусаю себя за язык, рано еще, не тем словом могу зацепить, не тем слогом, а складывать их теперь очень сложно и хрупко.
И все-таки. Я хотела рассказать тебе сказку, но сама запуталась в словах, ты же понимаешь, обязательно исправлюсь.
Ты не любишь себя, правда? Ты мечтаешь стать другой немного тут и очень там? И, положа руку на сердце, ты понимаешь, что происходящее нынче - совсем не твоя судьба, и почему же все так через жопу, ведь ты так стараешься?
А потому что ты живешь не собой. Ты уверенно и решительно перебиваешь себе кости, подстраиваясь под корсет желанного, чтобы было "как надо", пусть даже через себя, и где-то внутри ты уверена, что только так и можно достичь успеха, и, конечно же, получаются вместо вальса хромые подскоки. А ты говоришь, не беда, сейчас еще подкрутим, подожмем, и польется мелодия в изысканном ритме.
А у тебя не будет получаться снова и снова, до последнего сустава. И вот ты уже сидишь на кухне и глотаешь прозрачные слезы из заледеневшей бутылки, внешне еще бледно и растерянно улыбаясь, а в себе уже воя и царапая землю от тоски, от неразделенной нежности и безграничном желании счастья.
Потому что не будет ни ласки, ни такого овеянного мечтой будущего, ни той самой капельки, ради которой люди готовы ждать всю жизнь, не бу-дет.
Кого или что ты ждешь, бессонно сжигая масло в лампе? Кто должен придти к разбитой уродливой калеке?
Что? Ты совсем не такая? Другая? А эту другую, любишь ли ты ее? Или все так же разбиваешь ей суставы дамским молоточком?
Почему ты должна быть достойна чьей-то любви, если ты недостойна хотя бы СВОЕЙ СОБСТВЕННОЙ.
И, возвращаясь в давно затертые до дыр заповеди, даже опасаясь ехидной усмешки,я напомню тебе, что во фразе "возлюби ближнего своего как самого себя", корень смысла лежит именно в последних словах. Сначала научись любить себя.
А потом мы еще поговорим.
