ты называешь странным, все то, что не можешь понять
ты называешь странным, все то, что не можешь понять
я знаю что это такое когда уходят от тебя.
неделю умираешь,
неделю просто больно,
потом начинаешь забывать,
а потом кажется что ничего и не было
что было не с тобой и вот ты плюешь на все.
и говоришь себе:детка, это жизнь, так уж она устроена.
так уж устроена эта глупая жизнь.
как будто не потеряла чтото навсегда.
неделю умираешь,
неделю просто больно,
потом начинаешь забывать,
а потом кажется что ничего и не было
что было не с тобой и вот ты плюешь на все.
и говоришь себе:детка, это жизнь, так уж она устроена.
так уж устроена эта глупая жизнь.
как будто не потеряла чтото навсегда.
фаулз(исправлено)

ты называешь странным, все то, что не можешь понять
Когда я был маленьким, я молился о велосипеде. Потом я понял, что бог
работает по-другому: я украл велосипед и стал молиться о прощении(c)
работает по-другому: я украл велосипед и стал молиться о прощении(c)

ты называешь странным, все то, что не можешь понять
если любишь кого-то безусловно
тебе не важно кто он такой
и чем занимается
бзусловная любовь внешне
выглядит точно так же
как и безразличие
тебе не важно кто он такой
и чем занимается
бзусловная любовь внешне
выглядит точно так же
как и безразличие
Ричард Бах

ты называешь странным, все то, что не можешь понять
парадокс нашего времени состоит в том,
что наши автострады становятся шире, а мышление уже;
наши здания вытягиваются вверх, быстрее, чем когда-либо, а терпение сокращается;
мы тратим больше, а имеем меньше;
мы покупаем больше вещей, но меньше ими пользуемся.
наши квартиры становятся большими, а семьи меньшими;
у нас больше удобств, но меньше времени.
у нас больше ученых званий, но меньше рассуждений;
больше экспертов, но и больше проблем;
больше медикаментов, но меньше здоровья.
мы приумножили свою собственность, но уменьшили свои ценности.
мы говорим слишком много, любим слишком редко, ненавидим слишком часто.
мы научились, как зарабатывать на жизнь, но не научились как жить;
мы добавили годы к жизни, но не жизнь к годам.
мы слетали на луну и обратно,
но нам трудно переступить порог и познакомиться с новым соседом.
мы освоили внешний мир, но не внутренний;
мы очищаем воздух, но загрязняем душу;
мы разложили атом, но не наши предубеждения.
у нас выросли доходы, но упала нравственность;
мы гонимся за количеством, но теряем качество.
наше время - это время мирового затишья, но домашних скандалов;
большого количества развлечений, но меньших радостей;
большего разнообразия пищи, но менее полноценного питания.
мы живем в дни, когда работают оба родителя,
пытаясь обеспечить семью, но у нас все больше разводов;
наши дома выглядят красочнее снаружи, но в них живут разбитие семьи.
что наши автострады становятся шире, а мышление уже;
наши здания вытягиваются вверх, быстрее, чем когда-либо, а терпение сокращается;
мы тратим больше, а имеем меньше;
мы покупаем больше вещей, но меньше ими пользуемся.
наши квартиры становятся большими, а семьи меньшими;
у нас больше удобств, но меньше времени.
у нас больше ученых званий, но меньше рассуждений;
больше экспертов, но и больше проблем;
больше медикаментов, но меньше здоровья.
мы приумножили свою собственность, но уменьшили свои ценности.
мы говорим слишком много, любим слишком редко, ненавидим слишком часто.
мы научились, как зарабатывать на жизнь, но не научились как жить;
мы добавили годы к жизни, но не жизнь к годам.
мы слетали на луну и обратно,
но нам трудно переступить порог и познакомиться с новым соседом.
мы освоили внешний мир, но не внутренний;
мы очищаем воздух, но загрязняем душу;
мы разложили атом, но не наши предубеждения.
у нас выросли доходы, но упала нравственность;
мы гонимся за количеством, но теряем качество.
наше время - это время мирового затишья, но домашних скандалов;
большого количества развлечений, но меньших радостей;
большего разнообразия пищи, но менее полноценного питания.
мы живем в дни, когда работают оба родителя,
пытаясь обеспечить семью, но у нас все больше разводов;
наши дома выглядят красочнее снаружи, но в них живут разбитие семьи.
автор неизвестен

ты называешь странным, все то, что не можешь понять

среда, 16 января 2008
ты называешь странным, все то, что не можешь понять
на все "ты очень изменилась", "в прошлом году ты была лучше", "твой прежний стиль мне нравился больше" можно ответить одной цитатой Верочки:
Надо понять одну системообразующую вещь.
Это не меня что-то покидает или не покидает. Это в Вас что-то всплывает, бродит, перенастраивается. Вы меня знать не знаете и проецируете что-то, одному Вам ведомое. Как и все остальные. Я пишу вещи, которые мне надо написать. Двести пятьдесят под ними комментариев или они вообще отключены - не меняет в картине решительно ничего. Я могу их не класть совсем, как и бывает, они от этого не денутся никуда. Это у Вас насчет меня яма, а у меня сейчас такой подъем, какой Вам и не снился. Я рада, что Вам больше ничего не нравится. Это свидетельство роста.
совершенно так.
Надо понять одну системообразующую вещь.
Это не меня что-то покидает или не покидает. Это в Вас что-то всплывает, бродит, перенастраивается. Вы меня знать не знаете и проецируете что-то, одному Вам ведомое. Как и все остальные. Я пишу вещи, которые мне надо написать. Двести пятьдесят под ними комментариев или они вообще отключены - не меняет в картине решительно ничего. Я могу их не класть совсем, как и бывает, они от этого не денутся никуда. Это у Вас насчет меня яма, а у меня сейчас такой подъем, какой Вам и не снился. Я рада, что Вам больше ничего не нравится. Это свидетельство роста.
совершенно так.
ты называешь странным, все то, что не можешь понять
когда слишком много чувств, а нет слов, чтобы передать их, то начинаешь задыхаться от любви

ты называешь странным, все то, что не можешь понять
Любовь живет только три года.
Все говорят, что это на всю жизнь, а на самом деле любовь химически перестает существовать по истечении трех лет.Любовь – это кратковременное повышение уровня дофамина, норадреналина, пролактина, люлиберина и окситацина. Малюсенькая молекула фенил-этиламина (ФЭА) вызывает определенные ощущения: приподнятое настроение, возбужденность, эйфорию. Любовь с первого взгляда – это в нейронах лимбической системы происходит насыщение ФЭА. А нежность – это эндорфины (опиум для двоих). Все впаривают великую любовь, когда на самом деле научно доказано, что эти гормоны действуют только три года(c)
ты называешь странным, все то, что не можешь понять
Красота, несомненно, способствует материальному благополучию, а вот со счастьем у неё не такие уж близкие отношения(c)

ты называешь странным, все то, что не можешь понять
Привет.
Я скучаю. Я скучаю, как сумасшедшая. Ты знаешь, через месяц было бы ровно шесть лет нам. Ты знаешь. Конечно, ты помнишь. Ты не можешь не помнить. За эти шесть лет не было ни одного дня, когда бы я не вспомнила о тебе. Не было ни одного чёртового дня, когда я бы не сравнила тебя с кем-то. Тебя. Твоё. Неважно что. Твою улыбку, твою манеру ездить, твой смех, твои шутки, твои поцелуи.
Я хочу узнать - когда это закончится? Когда закончатся эти бессмысленные, болезненные, бесполезные воспоминания? Ты думаешь, я вспоминаю тебя с лёгкой грустью? Нет! Я вспоминаю тебя и тотчас начинаю зализывать раны в своём несчастном сердце. Сердце, которые ты прожёг насквозь.
Мне всё чаще думается та фраза. Фраза, которую три года я безуспешно пыталась вычеркнуть из своего сознания: "Так, как с ним, не будет ни с кем". Господи, я понимаю всё более и более отчётливо, что так - уже не будет. Действительно не будет.
"Будет по-другому", подсказывает мне услужливая логика. Но мне не нужно! Не нужно ни с кем по-другому. Мне нужно с тобой. Так, как было. И не иначе.
Так не будет. Я знаю.
Я люблю тебя.
Господи, три года эти слова жгли меня изнутри. Никогда мне не было так трудно это сказать. Эти слова я говорила только тебе. И вот уже три года - никому.
Меня никто не полюбит так, как любил ты. Потому что я некрасивая. Я вся в шрамах.

Я скучаю. Я скучаю, как сумасшедшая. Ты знаешь, через месяц было бы ровно шесть лет нам. Ты знаешь. Конечно, ты помнишь. Ты не можешь не помнить. За эти шесть лет не было ни одного дня, когда бы я не вспомнила о тебе. Не было ни одного чёртового дня, когда я бы не сравнила тебя с кем-то. Тебя. Твоё. Неважно что. Твою улыбку, твою манеру ездить, твой смех, твои шутки, твои поцелуи.
Я хочу узнать - когда это закончится? Когда закончатся эти бессмысленные, болезненные, бесполезные воспоминания? Ты думаешь, я вспоминаю тебя с лёгкой грустью? Нет! Я вспоминаю тебя и тотчас начинаю зализывать раны в своём несчастном сердце. Сердце, которые ты прожёг насквозь.
Мне всё чаще думается та фраза. Фраза, которую три года я безуспешно пыталась вычеркнуть из своего сознания: "Так, как с ним, не будет ни с кем". Господи, я понимаю всё более и более отчётливо, что так - уже не будет. Действительно не будет.
"Будет по-другому", подсказывает мне услужливая логика. Но мне не нужно! Не нужно ни с кем по-другому. Мне нужно с тобой. Так, как было. И не иначе.
Так не будет. Я знаю.
Я люблю тебя.
Господи, три года эти слова жгли меня изнутри. Никогда мне не было так трудно это сказать. Эти слова я говорила только тебе. И вот уже три года - никому.
Меня никто не полюбит так, как любил ты. Потому что я некрасивая. Я вся в шрамах.
Зябкими пальцами - имя твоё по стеклу..

ты называешь странным, все то, что не можешь понять
У тебя была леска,
Ты любила играться,
Ты ковбойскую шляпу носила и шпоры;
И прозрачное лассо,
Накинув на сердце,
Ювелирно на нем выжигала узоры,
Свое имя на сердце
моем выжигала,
И потуже петлю, и узлы попрочнее...
Я играла с тобой,
Потому что не знала,
Что из этой игры выйти будет больнее.
У тебя была леска
И ковбойская шляпа.
Я давно уже выросла и не играю,
Я ношу свои шрамы
отчаянно смело.
Я наверное тоже кого-то сломаю(с)

Ты любила играться,
Ты ковбойскую шляпу носила и шпоры;
И прозрачное лассо,
Накинув на сердце,
Ювелирно на нем выжигала узоры,
Свое имя на сердце
моем выжигала,
И потуже петлю, и узлы попрочнее...
Я играла с тобой,
Потому что не знала,
Что из этой игры выйти будет больнее.
У тебя была леска
И ковбойская шляпа.
Я давно уже выросла и не играю,
Я ношу свои шрамы
отчаянно смело.
Я наверное тоже кого-то сломаю(с)

ты называешь странным, все то, что не можешь понять
Je t'aime, je t'aime
Comme un fou, comme un soldat,
Сomme une star de cinéma
Je t'aime, je t'aime
Comme un loup, comme un roi,
Comme un homme que je ne suis pas
Tu vois, je t'aime comme ça
Comme un fou, comme un soldat,
Сomme une star de cinéma
Je t'aime, je t'aime
Comme un loup, comme un roi,
Comme un homme que je ne suis pas
Tu vois, je t'aime comme ça
Говорили, это была страсть. Вот такая бешеная, внезапная, начавшаяся с дольки ананаса и недопитого бокала мартини, тогда, когда казалось, что все уже прожито, принято и решено совсем для другого берега и по совсем другому плану распланирована жизнь.
Говорили, это был страх. Потерять или, наоборот, найти что-то слишком значимое, что-то слишком важное, что-то, без чего никогда и ничего не сможет сложиться, и от осознания давящей этой ответственности, повисшей в ногах запутавшимися ремешками босоножек, так хотелось избавиться насовсем.
Говорили, это был секс. Отчаянно поспешный и выматывающе медленный, когда искрило и щелкало между двумя сплетенными ладонями электричество, и концентрация густоты воздуха зашкаливала до верхнего предела, когда подгибались колени и пересыхали губы, и в голове было до дуреющего восхищения пусто и свободно.
Говорили, это была жара. Холодной холодной зимой плавился снег, и звенела апрельская капель по разрисованным морозом стеклам, а кипящие выдохи замерзали облачком пара на пылающих щеках, и дыхание сбивалось от разницы температур.
Говорили, это была беда. Нежданная негаданная, или тщательно спланированная заранее, маленькая смерть длиною в одну дорогу, по которой из пункта А в пункт Б так и не добрался резвый всадник, а из пункта Б в пункт А не открыли даже проездные ворота.
Говорили, это была боль. Разная. Горько-сладкая или кислая вишневая, высокая, тоненькая, кареглазая, по-детски жестокая и бескомпромиссная, такая вывернутая наизнанку, напоказ, не на суд или одобрение, а просто потому, что места внутри не нашлось.
Говорили. Просто говорили, люди любят говорить. А что это было на самом деле, кому известно, у любви много масок.

ты называешь странным, все то, что не можешь понять
Любовь, да?
Живёшь ты себе. И вроде бы даже всё хорошо. Встречаешься с друзьями, ходишь по магазинам, иногда даже и в кино. Думаешь, - самодостаточный я, гордый и умный.
А потом вдруг - стоишь, как дурак, над пропастью. И улыбаешься ещё. Ну точно - придурок. И просишь - ну пожалуйста, я шагну, можно? Хорошо? А она стоит на другом краю. Или нет, даже сидит. Нога за ногу. В удобном кресле. Потягивает мартини или что там тебе больше нравится. И отвечает - да пожалуйста, не держу, вроде.
И ты, как идиот, с блаженной улыбочкой, делаешь шаг. А в пропасти - ни дна, ни речушки на дне, чтобы хоть как-то падение смягчила. Падаешь - и смеёшься. Счастливо так смеёшься.
Некоторые и после падения выживают. Выживают и снова на гору лезут. А любовь на них так ехидно смотрит и думает - а хренушки, думаешь, самый умный? Не-ет. И ты снова стоишь перед ней и просишь. Жалко так губы складываются - ну пожалуйста.
И она с барского плеча позволяет тебе - ну шагни ещё раз.
И ты снова летишь. А потом падаешь и понимаешь, что в этот раз тебе ни костей собрать, ни по-человечески вдохнуть не получается.
Ходишь в гипсе годами, питаешься через трубочку.
И всё равно смотришь вдаль. Ищешь знаменитое кресло и Любовь с ядовитой усмешкой. Потому что знаешь - секунды после шага в пропасть и до приземления - вот оно, - счастье.

Живёшь ты себе. И вроде бы даже всё хорошо. Встречаешься с друзьями, ходишь по магазинам, иногда даже и в кино. Думаешь, - самодостаточный я, гордый и умный.
А потом вдруг - стоишь, как дурак, над пропастью. И улыбаешься ещё. Ну точно - придурок. И просишь - ну пожалуйста, я шагну, можно? Хорошо? А она стоит на другом краю. Или нет, даже сидит. Нога за ногу. В удобном кресле. Потягивает мартини или что там тебе больше нравится. И отвечает - да пожалуйста, не держу, вроде.
И ты, как идиот, с блаженной улыбочкой, делаешь шаг. А в пропасти - ни дна, ни речушки на дне, чтобы хоть как-то падение смягчила. Падаешь - и смеёшься. Счастливо так смеёшься.
Некоторые и после падения выживают. Выживают и снова на гору лезут. А любовь на них так ехидно смотрит и думает - а хренушки, думаешь, самый умный? Не-ет. И ты снова стоишь перед ней и просишь. Жалко так губы складываются - ну пожалуйста.
И она с барского плеча позволяет тебе - ну шагни ещё раз.
И ты снова летишь. А потом падаешь и понимаешь, что в этот раз тебе ни костей собрать, ни по-человечески вдохнуть не получается.
Ходишь в гипсе годами, питаешься через трубочку.
И всё равно смотришь вдаль. Ищешь знаменитое кресло и Любовь с ядовитой усмешкой. Потому что знаешь - секунды после шага в пропасть и до приземления - вот оно, - счастье.

ты называешь странным, все то, что не можешь понять
Сегодня, засыпая под самое что ни не есть утро после 4-х часового телефонного разговора на сурезные темы, вывела чудесную формулу для жевательной резинки Love is. Так вот любовь, граждане присяжные, это когда у вас тараканы в голове из одной селекторной лаборатории. Вот посмотришь в глаза человеку, а там через зрачки видно, что за жучки ползают. И ты думаешь - ба! Так это же ближайшие родственники моих опарышей! Мальчики, айда дружить домами!
Правда, надо заранее писать на фантике ворнинг или дисклеймер, что это именно что душевно-рациональная зависимость. А ни в коем случае не разного вида отношения. Потому что тараканы они на то и тараканы. Замкнутый, ядрёна кочерыжка, круг.

Правда, надо заранее писать на фантике ворнинг или дисклеймер, что это именно что душевно-рациональная зависимость. А ни в коем случае не разного вида отношения. Потому что тараканы они на то и тараканы. Замкнутый, ядрёна кочерыжка, круг.

ты называешь странным, все то, что не можешь понять
а если следующий раз ты позвонишь мне на 14 февраля - я буду громко смеяться. а потом я буду долго плакать. я даже не возьму трубку. только подумаю "да пошел ты". я же блять не sasha from russia, я же блять Alexandra from Russian Federation. понял,сука?


ты называешь странным, все то, что не можешь понять
Улыбаться устали глазенки...
Коготками царапаю землю...
Ты меня называешь ребенком...
Я тебе с содроганием внемлю...
Носом губ твоих жарких касаюсь...
Разгадать бы, чем греется сердце...
Приласкай меня - я не кусаюсь...
Я всего лишь хочу согреться...(с)
Коготками царапаю землю...
Ты меня называешь ребенком...
Я тебе с содроганием внемлю...
Носом губ твоих жарких касаюсь...
Разгадать бы, чем греется сердце...
Приласкай меня - я не кусаюсь...
Я всего лишь хочу согреться...(с)

ты называешь странным, все то, что не можешь понять
Иногда бывают такие дни, когда вдруг что-то рвётся в сердце и ты особенно остро ощущаешь свою ненужность и одиночество. Семья, друзья - всё отходит на второй план и ты остаешься один на один со своими мыслями. Наедине с собой.
И сидя на подоконнике, куришь в открытое окно. А на улице осень. И вовсе она не заодно с тобой, а сама по себе. И ты запиваешь солёные слёзы горьким кофе, а во рту, вопреки всем законам логики - металлический привкус крови.
Ломая ногти, срываешь акцизную марку с бутылки вина, неловко управляешься со штопором и пьёшь за собственное одиночество. Тостов не нужно, - оно ведь понимает тебя без слов.
И долго не можешь согреться, лёжа под одеялом. А наутро одеваешь маску безразличия и здорового цинизма, презрительно смотришь на телефон, который разрывается любыми мелодиями, кроме той, а вечером едешь в спортзал, чтобы после него уж точно не смочь забивать себе голову ничем.
И когда снова вдруг что-то обрывается в сердце, с надеждой думаешь - пусть это будет в последний раз. И смотришь на шрамы на запястье.

И сидя на подоконнике, куришь в открытое окно. А на улице осень. И вовсе она не заодно с тобой, а сама по себе. И ты запиваешь солёные слёзы горьким кофе, а во рту, вопреки всем законам логики - металлический привкус крови.
Ломая ногти, срываешь акцизную марку с бутылки вина, неловко управляешься со штопором и пьёшь за собственное одиночество. Тостов не нужно, - оно ведь понимает тебя без слов.
И долго не можешь согреться, лёжа под одеялом. А наутро одеваешь маску безразличия и здорового цинизма, презрительно смотришь на телефон, который разрывается любыми мелодиями, кроме той, а вечером едешь в спортзал, чтобы после него уж точно не смочь забивать себе голову ничем.
И когда снова вдруг что-то обрывается в сердце, с надеждой думаешь - пусть это будет в последний раз. И смотришь на шрамы на запястье.

ты называешь странным, все то, что не можешь понять
Маман сидит на полу и разбирает ящик с пизженными когда-то лекарствами.
Вздыхает:
- Карсил. Полная пачка, и срок годности в июне заканчивается. Надо бы выпить быстрее. У тебя печень не болит? Точно не болит? Ты хорошо подумала? Жаль... А вот смотри, это можно попить для поднятия гемоглобина.
- Мама, он у меня никогда низким не был.
- Точно не был? Что-то ты бледненькая. И кружки под глазами. На хоть аскорбинки поешь. Да быстрее, быстрее! У нее срок годности завтра истекает.
Потом капельницу с глюкозой попыталась мне впендюрить. Кору дуба. Ромашку. Говорит:
- И чай с ромашкой пить не будешь?
- Я, - отвечаю, - чай с ромашкой в пакетиках могу купить.
- Обычный полезнее! - настаивает маман. - К тому же выбрасывать жалко. У нее, правда, срок годности уже истек, но чай-то ничего, поди можно пить...
Ушла.
Минут пятнадцать я сидела спокойно.
Прибегает радостная:
- Смари что я тебе нашла! Милдронат в капсулах. Улучшает мозговое кровообращение.
- Зачем он мне?
- Как раз сейчас вот бы и попить! Чтобы экзамены хорошо сдавать. Да и в общем-то - голову тебе давно неплохо бы было полечить...
Вздыхает:
- Карсил. Полная пачка, и срок годности в июне заканчивается. Надо бы выпить быстрее. У тебя печень не болит? Точно не болит? Ты хорошо подумала? Жаль... А вот смотри, это можно попить для поднятия гемоглобина.
- Мама, он у меня никогда низким не был.
- Точно не был? Что-то ты бледненькая. И кружки под глазами. На хоть аскорбинки поешь. Да быстрее, быстрее! У нее срок годности завтра истекает.
Потом капельницу с глюкозой попыталась мне впендюрить. Кору дуба. Ромашку. Говорит:
- И чай с ромашкой пить не будешь?
- Я, - отвечаю, - чай с ромашкой в пакетиках могу купить.
- Обычный полезнее! - настаивает маман. - К тому же выбрасывать жалко. У нее, правда, срок годности уже истек, но чай-то ничего, поди можно пить...
Ушла.
Минут пятнадцать я сидела спокойно.
Прибегает радостная:
- Смари что я тебе нашла! Милдронат в капсулах. Улучшает мозговое кровообращение.
- Зачем он мне?
- Как раз сейчас вот бы и попить! Чтобы экзамены хорошо сдавать. Да и в общем-то - голову тебе давно неплохо бы было полечить...
ты называешь странным, все то, что не можешь понять
Я, пожалуй, не та женщина. А распущенная и неприкаяная. Кукушка, без адреса.
Мне нравится развратный шепот в шею, в такси "поехали ко мне?!" И рука, незаметно скользнувшая под футболку в гостях. И многообещающе, но медленно закрывающиеся двери лифта.
Нравится впиваться в губы на пороге, зная что не вернусь сюда. И что не вернут. Оставлять ломаный волос на чужой подушке. А просыпаться в своей кровати с мужским запахом на теле.
Случайные связи - мой драйв. Никаких чувств, голые эмоции возбуждают. Такой он мой образ кайфа. Мой воздух - ОдноРазовый.
Если же вдруг отчего-то хочется нежности - лишь разыскать в телефонной книжке номер, у которого теплые руки.
И все.

Мне нравится развратный шепот в шею, в такси "поехали ко мне?!" И рука, незаметно скользнувшая под футболку в гостях. И многообещающе, но медленно закрывающиеся двери лифта.
Нравится впиваться в губы на пороге, зная что не вернусь сюда. И что не вернут. Оставлять ломаный волос на чужой подушке. А просыпаться в своей кровати с мужским запахом на теле.
Случайные связи - мой драйв. Никаких чувств, голые эмоции возбуждают. Такой он мой образ кайфа. Мой воздух - ОдноРазовый.
Если же вдруг отчего-то хочется нежности - лишь разыскать в телефонной книжке номер, у которого теплые руки.
И все.
